 |
На территории Калининградской области когда-то возвышалось несколько десятков тевтонских замков. Сегодня большинство из них сохранилось в виде руин, живописных и не очень. Неплохо сохранившимися могут считаться всего 4 замка: Нойхаузен в Гурьевске, Георгенбург под Черняховском, Вальдау в поселке Низовье и герой сегодняшнего рассказа — замок Лабиау в Полесске. |
От каких-то цитаделей остались заваленные землей подвалы, от других — просто холмики. И лишь четыре тевтонских замка могут считаться более-менее сохранившимися. Это — Нойхаузен в Гурьевске, Георгенбург под Черняховском, Вальдау в поселке Низовье и Лабиау в Полесске. Беда лишь в том, что непосвященный турист вряд ли разглядит в массивных и невзрачных, покрытых грязной штукатуркой строениях средневековые цитадели. Увы, но ни романтических башен, ни изящных флигелей, ни — тем более — подъемных мостов через ров вы не найдете. Замки Калининградской области мрачны, унылы и совсем не похожи на замки. Они — для истинных ценителей Средневековья.
Купи рыцаря!
Вот и в Полесске, бывшем Лабиау, гораздо популярнее тамошней каменной твердыни местная кулинария. Народу много, пирожки и салаты готовят вкусные, жизнь бурлит. А когда мы въехали в замковый двор и ступили на асфальт, который вот уже лет пятьдесят скрывает под собой древний булыжник, — словно срам какой-то, — водитель Володя — простой калининградский парень — произнес:
— Это замок? Как-то уж больно тут тоскливо.
От прежнего Лабиау до наших дней дожили четыре флигеля, замковый двор, остатки крепостного рва. Высокой черепичной крыши уже давно нет, башни — тем более, окна совсем не похожи на узкие бойницы, поэтому замок больше смахивает на заброшенное общежитие. Но не все потеряно — жизнь здесь есть. В одном углу замка расположилось ритуальное агентство, в другом — мебельный магазин, а в третьем продают компьютерную технику. А самая заметная дверь ведет в местный краеведческий музей. То, что это именно музей можно понять не из таблички, которую пока не повесили, а по гранитной статуе тевтонского рыцаря, небрежно возлежащей у входа.
Так замок Лабиау выглядел до войны.
— Это год назад было, — рассказывает директор музея, местный краевед, поэт и писатель Николай Василевский. — Позвонили мне знакомые копатели, говорят: «Купи рыцаря». Я им: «Какого рыцаря»? «Настоящего, большого, — отвечают, — в болоте нашли». Я приехал и вижу — точно рыцарь. В одной руке меч держит, в другой — Библию. Один из четырех барельефов, которые стояли на фасаде ратуши Лабиау. Само здание англичане в 44-м разбомбили, а скульптура, видите, осталась.
— И вы купили?
— Да нет, бесплатно они мне отдали. За трактор только заплатил, чтобы его из болота вытащить.
Николай Василевский, без сомнения, — тот человек, благодаря которому замок Лабиау до сих пор сохранился и, возможно, когда-нибудь дождется реставрации. Когда замок покинул располагавшийся там в советские годы филиал завода «Янтарь», Лабиау ожидала судьба Бранденбурга в поселке Ушаково — медленное и мучительное превращение в груду стройматериала. Но Василевский пришел к главе района Анатолию Лейбе и твердо сказал:
— Анатолий Кириллович, давай возьмем замок — разрушится ведь. Перекроем крышу, сделаем ремонт, во дворе крытый рынок сделаем…
Но Лейба был равнодушен к истории и даже к рынку — отказался. Тогда Василевский направился в комитет по охране памятников. Там в итоге пошли навстречу и разрешили оформить замок в аренду. Василевский, у которого к тому времени было немало старинных вещей — заядлый коллекционер! — открыл в замке небольшой музей, потом запустил субарендаторов.
— Первым появилось ритуальное агентство — очень нужное для Полесска учреждение, — поясняет краевед. — Раньше приходилось в Гвардейске похороны оформлять. Далековато и неудобно.
Следом за гробовщиками в замковых стенах обосновались магазины. И так, без больших потерь, Лабиау перетек из советского времени в постсоветское.
Впрочем, советские годы нанесли замку такой урон, который трудно переоценить.
— Сразу после войны замок был абсолютно целым! — говорит Николай Василевский.
Куклы из Лабиау
Первоначально крепость на реке Лаба тевтонские рыцари возвели в конце XIII века. Она выдержала несколько яростных набегов пруссов и литвинов, а без малого через сто лет построили замок из камня. В 1526 году последний гроссмейстер Тевтонского ордена и одновременно первый герцог Пруссии Альбрехт подарил Лабиау своей невесте Доротее Датской. В это время в одном из флигелей был оформлен так называемый рыцарский зал, который сохранился до сих пор. Потолок и стены зала были расписаны изумительными фресками. По словам Николая Василевского, фрески сохранились до сих пор, только замазаны белой штукатуркой.
— Наступят лучшие времена, и мы их откроем, — мечтает краевед.
Впоследствии Лабиау неоднократно перестраивался. Но перед войной он все еще был похож на самый настоящий замок.
Николай Василевский показывает один из главных экспонатов своего музея — макет замка Лабиау.
— В январе 1945 года советские войска взяли Лабиау, — рассказывает Николай Василевский. — Вначале в замке сделали пункт депортации немецкого населения, потом были различные учреждения и даже роддом. А в одном из флигелей находилась тюрьма. Видите, там много окон. Так вот — каждое окно — это отдельная камера. В 1967 году тюрьму убрали, и было решено разместить в замке филиал завода «Янтарь». И тут началось! Замок простоял множество веков и не получил столько ран, сколько в последние десятилетия. Начали ломать окна, двери, дубовые лестницы… Стали тянуть проводку — замкнуло — и полностью сгорела крыша. А в чердачных помещениях хранился весь архив города Лабиау — бесценное наследство…
Словом, к 90-м годам Лабиау подошел в отвратительной физической форме. И не случись в Полесске жить Николаю Василевскому, сегодня было бы еще хуже.
Сегодня кроме нескольких магазинов в замке располагается культурный центр. На втором этаже — скромный музей истории Лабиау-Полесска, главными экспонатами которого являются макет замка в исполнении архитектора Юрия Забуги и старые фотографии, на третьем базируется труппа театра «Лабиау», по соседству ремесленные мастерские. Они открылись совсем недавно и их задача — обеспечить сувенирной продукцией гостей Полесска. А в том флигеле, где больше всего окон, где раньше располагалась тюрьма, готовится помещение для дискотеки.
— Молодежи надо же где-то отдыхать.
Но самое интересное место, как мне показалось, — небольшой музей кукол. Несколько десятков дам и кавалеров в нарядных одеждах внимательно смотрят со стен и полок.
— А вы знаете, что настоящие куклы появились в Лабиау? — спрашивает Николай Василевский. — Еще при герцоге Альбрехте в замке жил мастер, который начал делать кукол с человеческими лицами. Церковь была категорически против, мастера хотели сжечь на костре. Но за него заступился герцог. Увидев этих кукол, Альбрехт был настолько восхищен тонкостью и изяществом работы, что выдал мастеру специальную лицензию.
Две двери
Будущее замка Лабиау теряется во мраке. Древние стены держатся исключительно благодаря стараниям энтузиастов. Власти особого дела до тевтонского наследства нет.
— Из всех глав района, которые были, только нынешний — Игорь Болсун — откликнулся о выделении средств, — говорит Василевский. — Он дал денег на две металлические двери, да. На две металлические двери.
И продолжает после небольшой паузы:
— А больше Болсун не может помочь, потому что замок не стоит на балансе района.
В 2010 году здание, как и десятки прочих немецких сооружений в нашей области, передали в собственность Русской православной церкви. Но у церкви лишних денег, как известно, нет.
— Епархии не хватает ни времени, ни средств, — вздыхает Василевский. — «Мы вам дали замок в безвозмездную аренду — пользуйтесь», — говорят. А ведь надо ворота поставить, крышу перекрыть… Чтобы воссоздать прежний вид замка. Чтобы ехали люди через Полесск и говорили: «А вот это замок Лабиау».
Два года назад власти Полесска подали заявку в специальную программу Евросоюза «Наследие замков в регионе Балтийского моря. Наследие и продвижение объектов». Если попасть в эту программу, можно получить финансирование на реставрационные работы. Но ответа от ЕС пока нет. Да и вряд ли последует — есть подозрение, что Евросоюз не захочет работать с РПЦ. Конфликт интересов, знаете ли.
Рим — Потсдам — поселок Залесье
Православной церкви принадлежит сегодня множество памятников старины в нашей области. В их числе — не только замки, но и кирхи. Отъезжаем от Полесска 30 километров на восток, проезжаем лес и попадаем в поселок… Правильно — Залесье. До войны несколько лет он назывался Либенфельде, а до 1938 года — Меляукен. Гитлеру сильно не нравились географические названия с прусскими или литовскими корнями, поэтому в конце 30-х годов многие населенные пункты Восточной Пруссии получили чеканные тевтонские имена. Пилькаллен стал Шлоссбергом, Шталлупенен — Эбенроде, Меляукен — Либенфельде и так далее.
Кирха в Залесье лишилась стен и крыши в этом году. Хорошо хоть колокольня пока цела.
Главная достопримечательность Меляукена — кирха с высоченной колокольней из красного кирпича. Ее архитектура совершенно нехарактерна для наших мест, потому что построили ее в середине XIX века, когда в архитектурной моде господствовал стиль «романтический историзм». Многие здания воспроизводили творения великих зодчих античности и раннего средневековья. Именно на закате античной эпохи в Риме был построен прототип кирхи в сегодняшнем поселке Залесье — базилика Санта-Мария-ин-Космедин. Известный прусский архитектор Фридрих Август Штюлер (на его счету, к примеру, — фасад Королевских ворот и Росгартенские ворота в Кенигсберге) творчески переработал проект и в результате — примерно в одно время — появились две похожие кирхи. Одна в Восточной Пруссии, а вторая — в Потсдаме.
Три церкви весьма похожи, а вот нынешнее их состояние отличается разительно. Если римская базилика и Фриденскирха в Потсдаме очень хорошо сохранились, отреставрированы и до сих пор действуют, то судьба церкви в Меляукене трагична. Она пережила мировые войны, эпоху советского господства, когда с немецким наследием вообще не церемонились — в кирхе располагался вначале спортивный зал, а потом школьный тир, — но времен развивающегося капитализма перенести не смогла.
— В начале 90-х приехали лютеране, стали просить кирху передать им, — рассказывает местный предприниматель Виктор Салтановский. — Тогда на восстановление требовалась в общем-то небольшая сумма — 50 тысяч марок. Наши собрали сход и решили — не отдадим. И передали кирху РПЦ. Немцы на это обиделись и построили неподалеку сборно-щитовой домик и стали там молиться. Он до сих пор стоит. А кирха… Год за годом она разрушалась.
Катастрофа случилась этой зимой. Сильным порывом ветра у кирхи снесло крышу, крыша потащила за собой стены и они обрушились. Прошло два месяца и местная молодежь, облюбовавшая базилику для своих веселых посиделок, устроила пожар. Огонь уничтожил перекрытия — кирха превратилась в руины. До сих пор, когда входишь в некогда величественное строение, тебя обдает резкий запах гари. Вход завален обугленными перекрытиями, рядом — кучка уже приготовленного для продажи аккуратного немецкого кирпича, на стене надпись с ошибкой — «Кабзон». Только колокольня — очень похожая на башню знаменитой римской базилики — еще стоит на своем прежнем месте. Долго ли простоит?
Исчезнувший поселок
— Больше двадцати лет назад церкви передали здание, и они ничего не сделали! Как так можно? — сокрушается Виктор Салтановский. — А ведь они просили еще здание администрации им передать. Там где почта, библиотека, магазин мой… Наглость какая! Хорошо, что не отдали.
Кроме магазина Виктору принадлежит усадьба «Козий двор» в нескольких километрах от Залесья. Этот гостевой дом пользуется популярностью, хотя добраться до него весьма непросто. От шоссе Полесск — Большаково нужно три километра ехать через лес по узкой дороге, которая до сих пор сохранила булыжное покрытие.
В доме у Виктора Салтановского можно найти интересные старинные вещи. Настоящий музей!
— Когда повернете, держитесь левее, — предупредил он, когда мы собирались к нему в гости. — Там удобнее будет проехать. Иначе…
И связь пропала. Мобильник в тех местах не ловит, интернета тоже нет.
В 1987 году Салтановский купил бывший дом лесника, мало-помалу привел его в порядок, обустроил комнаты, двор.
— В начале 90-х сюда стали приезжать немцы — те, кто раньше здесь жил, — рассказывает Виктор. — Мы принимали их бесплатно, хотя, наверное, надо было тогда уже начать бизнесом заниматься. Поили чаем, показывали места… Потом выиграл конкурс в проекте… Как он там называется? Эх, забыл, но неважно. Выделили 280 тысяч рублей с условием сделать минибар и минимузей. Деньги, эти помогли, конечно, но это все равно не бизнес. А так — хобби, на этом не заработаешь. Рекламы я никакой не даю и не собираюсь давать. Моя реклама — из уст в уста. Я, кстати, и не всех принимаю. У нас ведь гостевой дом, а не гостиница. Разуваться при входе надо… А если лег в обуви в постель, больше не приедешь.
Такие суровые правила. Но «Козий двор» и прекрасная природа вокруг, поверьте, стоят того, чтобы их соблюдать. Место — удивительное.
— Чем здесь хорошо? — спрашивает себя Салтановский. — Тихо, спокойно, романтический туризм хорошо прокатывает. С женой приехать или с любовницей. Всегда же есть потребность уединиться, а тут самое то место.
Во дворе — музей сельскохозяйственной техники. Старинные плуги, грабли, сеялки, соломорезки… И немецкие, и российские, и белорусские — всякие. Входишь в дом, спускаешься в баню, а там другие экспонаты — мясорубка, штыки, ледоруб.
— Ведь это все не только для меня, но и для посетителей. Глаза сами цепляются — есть о чем поговорить, — объясняет философию сельского туризма Виктор. — И вы не смотрите, что вещи старые. Все работает!
— Где же вы их собирали?
— В окружности 30 километров от своего хутора. Хотя, это сейчас хутор, а раньше…
Иногда Полесск называют "калининградской Венецией" — здесь много воды.
В столовой на стене висит немецкая карта поселка Линденхорст. Рядом под рамочкой — список местных жителей по состоянию на 1939 год.
— До войны здесь был огромный поселок, а осталось сегодня всего два дома, — продолжает Салтановский.
— Война разрушила?
— Да какой там война! Дома здесь таяли постепенно. Вначале ушли те дома, что под соломенной крышей были. Потом в школе решили занятие по гражданской обороне провести, кинули фугас — школа и загорелась. Потом военные взорвали то, что осталось. Потом подвалы закопали. Вот так — вначале школы не стало, потом магазин закрылся. А попробуй в Залесье за семь километров за хлебушком походи. Я как-то шел — 1 час 40 минут. А девочке как на танцы в Залесье идти? Кто провождать ночью будет? Я сына Ромку возил в школу с четвертого класса. Обучение золотое получилось. Здесь неслабые люди живут на хуторах, мужественные.
Так и исчез с лица земли поселок Линденхорст. Сейчас и не определишь, что на месте заросшего бурьяном поля стояли несколько десятков домов.
— Немцы приезжали, удивлялись: «Вот это все закопать — это же большой труд»! — вспоминает Виктор Салтановский.
И он ставит на стол горячий чайник. И чашки. А рядом — жбан с восхитительным душистым медом. Режет хлеб, намазывает краюху толстым слоем меда.
— Угощайтесь! — улыбается. — Слушай, вспомнил, как проект тот называется, который я выиграл: «Природа, вода и люди в исчезающем ландшафте».
Точное название. В самое яблочко.
Другие статьи на эту тему:
- Уголки России: Северная сказка Сортавалы
- Муром: Древний город со съедобным символом
- Уголки России: город Тотьма
- Уголки России: город Тула
- Уголки России: Вологда — несостоявшаяся столица России
- Уголки России : город Мышкин
- Празднование Дня города Весьегонска
- Путешествие по России : Селигер
- Уголки России : город Тверь
- Путешествие на Байкал — край легенд и рыбных ресторанов
- Летний отдых в России на любой вкус — на базах Барсучок, Гусиный остров, Дворянское гнездо, Долголуговское и теплоходе Влиятельный
- Уголки России : Заманчивый Углич
- Уголки России: Коломна – любимая старина
