На вяхирей

С седьмого класса, как и многие мои ровесники, я увлекся охотой. Мой друг и одноклассник Сашка Маслов как – то пригласил меня поохотиться на далекие дурыкинские поля. Этот простор, эти августовские рассветы и голубые вяхири на «золотых» полях навсегда очаровали меня! С вечера со сладостным предвкушением завтрашней охоты я старательно заряжал патроны, еще раз проверял и смазывал одностволку, просил маму приготовить мне с собою покушать, и разбудить рано – рано, до рассвета.

А утром, пройдя уже знакомой тропинкой через темный прохладный лес, я выходил на светлые, просторные поля. Над далеким голубым ельником поднималось огромное малиновое солнце, высвечивая под прозрачным нежно – розовым туманом низину с серебряным зеркальцем воды и дальние холмистые поля, словно раскрытые книги со строчками распаханных борозд. А выше нежная лазурь уже переходила в уверенную синеву ясного дня.

И я шел и шел, одежда набухала росою, и телу не хватало тепла. Наступал миг, когда в мокрой от росы одежде не хотелось шевелиться. Я останавливался и в оцепенении замирал. От солнечных лучей одежда начинала парить, а тело содрогаться в ознобе, впитывая желанное тепло. Я прогревался, сладостная истома проходила, и снова продолжал свой путь. Заметив, что вяхири, вылетая из ельника, садятся на скошенный участок пшеничного поля за лесным островом, я, пройдя через остров, спрятался зелени листвы, чтобы наблюдать.

Вяхирей в стерне не видно, но они там. Это сизари нервно перелетают с места на место, а вяхири кормятся тихо, выглядывая на мгновение из щетинистой стерни, и лишь в конце сентября, когда собираются в большие стаи, начинают вести себя беспокойнее. Обычно определяю место кормежки вяхирей по подлетающим птицам, которые, как правило, садятся к своим: и корм уже найден, и безопаснее. Вот и сейчас прилетевший вяхирь делает несколько кругов и садится в стерню, недалеко от картофельного поля, по краю которого высокая трава. Делаю огромный полукруг, подкрадываюсь и залегаю в этой траве. В стерне колышутся серые спинки кормящихся вяхирей.

Эх, далековато, надо ждать! Над полем начинает кружить появившаяся небольшая стая вяхирей и, не решаясь садиться, улетает на другое поле. Кормящиеся голуби, видно почувствовав неладное, разом взлетают да в мою сторону! Взлетают, как тетерева, прямолинейно и с постепенным набором высоты. Я стреляю, и пара вяхирей, кувыркаясь в воздухе, глухо падает в стерню, вспыхнув легким облачком пуха. На самом высоком месте я делаю из соломы скрадок. Устраиваюсь и наблюдаю.

Внизу, на дорогу, садятся быстрые горлицы, тормозя при посадке своим красивым веерным хвостом. За дорогой у лесного острова желтеет небольшое болото. Помню, я как – то сбил налетевшего вяхиря и он упал за кустами в это болото. Стал искать, и у меня из – под ног вылетел гаршнеп.

Летел он удивительно, как бабочка на ветру, и где – то недалеко сел. И я уже искал не сбитого вяхиря, а крошку гаршнепа, восхищенный его полетом. И я его нашел! Он затаился у кочки, клювик положив на травинки, и темные бусинки его глаз смотрели на меня в тревожном ожидании. И он опять запорхал, и я опять заулыбался.

Вяхири так и не появились, видно кормятся на других полях, да и день начинается жаркий, солнечный, время утренней кормежки заканчивается. Можно отдохнуть, покушать и подремать на упругой соломе.

Отдохнув, иду по узкой тропинке через пшеничное поле, задевая тяжелые зрелые колосья, к прохладному еловому лесу, куда слетаются с полей отдохнуть сытые вяхири. Иду разомлевший, ружье за спиной, и вдруг, как тетерева из – под снега, взрывом взлетают вяхири! Я срываю ружье и с разворота, уже в падении стреляю, нырнув в пшеницу. Я и забыл, что вяхири садятся на пшеницу, грудью пригибая высокие колосья к земле. Поднимаюсь и вижу, как, покачиваясь лодочкой, опускается одинокое с белой подпушкой голубое перо. Бегу к нему, а внизу, распластав крылья и опустив голову, лежит на поникших колосьях вяхирь.

С краю поля стоят редкие березы, внизу протекает ручей, а за ним на косогоре начинается ельник. Расположившись в тени березы, не спеша, высматриваю вяхирей на вершинах елок.

Помню, когда я уже охотился с двустволкой сажусь под эту березу, достаю термос и пью чай. Немного погодя вижу подлетающих двух вяхирей, которые заходят полукругом и садятся на мою березу! Я долго всматривался в крону и что – то там закопошилось. Стреляю. Зашуршала и захлопала крыльями вся крона, еще раз стреляю, и падают четыре вяхиря!

А как – то в конце сентября, когда выдался обильный урожай желудей, неподалеку от дубравы я стоял в засаде в кустах у высокой елки, на которую любили садиться вяхири. В рюкзаке у меня уже лежали три вяхиря и рябчик. Я тихо мурлыкал песенку и вмиг окаменел, забыв слова. Мимо меня днем, в наглую шел огромный секач, которого даже издалека легко отличить от свиньи по поднятому, играющему хвосту, а уж когда он рядом… Я и дышать перестал – если вепрь близко обнаружит опасность, он непредсказуем.

Я привык охотиться на вяхирей, когда поля окружены лесом, и с биноклем нетрудно найти их маршруты пролетов или отдыхающих на вершинах елей. Но когда в начале сентября попал на бескрайние поля под Рогачевом, я растерялся. Весь первый день я потратил на разведку и лишь к вечеру нашел поле с засеянными озимыми, где в основном и кормились вяхири. Они летели на поле довольно узким коридором из далекого леса.

Пришлось делать скрадок в ложбинке, в высоких сорняках, как на гусей. Вяхири налетали на меня низко и небольшими стайками – единственная сложность – мало патронов, и я стал заряжать только правый ствол. На вечернем перелете я взял шесть вяхирей, потратив шесть патронов.

По дороге к дому я зашел на луга у речки Яхромы, где утром видел в изобилии шампиньоны. Местные жители их не трогают, разве что ногами, и я без труда наполнил рюкзак, белыми упругими шарами выбирая самые крупные — размером с теннисный мячик.

Владимир Киселев
Фото Виталий Грищенко 2009, Олег Куриленко 2009

Наша справка:

Вяхирь, или витютень (лат. Columba palumbus) — дикий лесной голубь, более 40 см, размах крыльев — более 70 см, вес — до 930 грамм, цвет голубо-серый, красновато-серая грудь, два белых пятна и зелёно-металлический отлив на шее. В полёте видна поперечная белая полоска — шеврон на каждом крыле.

Живёт в хвойных лесах от Скандинавии до средней части Гималайских гор. На севере — перелётная, на юге — осёдлая птица. Питается семенами шишек с ветвей и на земле, желудями.

Гнездится на ветвях деревьев. Гнездо рыхлое, обычно 2 птенца.